Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими
IV. Преступления против порядка сбережения военного имущества

По сравнению с ранее действовавшим Уголовный кодекс РФ ограничил круг предметов военного имущества, уничтожение, повреждение или утрата которых влечет уголовную ответственность. К ним в соответствии со ст. 346, 347 и 348 УК в настоящее время относятся оружие, боеприпасы или предметы военной техники.
Изучение практики рассмотрения дел данной категории показывает, что сложностей при определении понятия и видов оружия и боеприпасов у судов не возникало. При решении данных вопросов суды правильно руководствовались положениями Закона РФ “Об оружии” от 13 ноября 1996 года, иных нормативных актов, регламентирующих обеспечение воинских формирований различными видами вооружений.

По-видимому, в предыдущем абзаце допущена опечатка. Дату Закона “Об оружии” следует читать “от 13 декабря 1996 года”

Между тем, понятия предметы военной техники, а также уничтожение, повреждение и утрата этих предметов судами не всегда толковались одинаково.
В частности, при рассмотрении военным судом – войсковая часть 10706 дела в отношении матроса Митинского было установлено, что Митинский проник в помещение боевого поста корабля и изъял из радиотехнического комплекса “Привод-В” 97 электронных плат с микросхемами, содержащими драгоценные металлы.
После этого электронные платы Митинским были разрушены, а находившиеся в них микросхемы похищены.
Эти действия наряду со ст. 158 УК квалифицированы судом по ч. 2 ст. 346 УК, как умышленное повреждение всего радиотехнического комплекса, повлекшее тяжкие последствия.
В то же время при рассмотрении тем же судом дела матросов Смородова и Царюка аналогичные действия виновных, выразившиеся в изъятии из комплекса “Привод-В” 51 платы, их разрушении и похищении содержащихся в платах золотосодержащих микросхем, расценены судом как умышленное уничтожение самих плат. Учитывая стоимость уничтоженного имущества содеянное как и в первом случае наряду со ст. 158 УК РФ квалифицировано судом по ч. 2 ст. 346 УК (по признаку причинения тяжких последствий).
Таким образом, причинение при сходных обстоятельствах одного вида ущерба военному имуществу получило при рассмотрении двух уголовных дел разную правовую оценку.
В связи с этим необходимо напомнить, что под предметами военной техники понимаются состоящие на балансе и числящиеся по штату воинской части технические средства в их полной комплектации, предназначенные для боевого, технического и тылового обеспечения деятельности войск и сил флота.
К предметам военной техники относятся также оборудование и аппаратура для контроля и испытаний технических средств, составные части этих средств и комплектующие изделия.
Очевидно, что предметами военной техники в указанном контексте являются как сами комплексы “Привод-В”, так и входящие в их состав электронные платы с микросхемами.
Поэтому в основу правовой оценки содеянного виновными в данном случае следует положить иной критерий, а именно, характер вреда, причиненного военному имуществу.
В своих определениях Военная коллегия неоднократно указывала, что по смыслу закона под повреждением военного имущества понимается приведение его в состояние временной непригодности к использованию по назначению при условии, что утраченные при этом свойства могут быть восстановлены и это восстановление (ремонт) экономически целесообразно.
Таким образом, определяющим признаком повреждения военного имущества является его временная непригодность для использования по своему назначению.
Изъятие отдельных заменяемых комплектующих изделий и составных частей, не повлекшее причинение физического вреда другим деталям и механизмам технического средства, не требующее его ремонта и не препятствующее использованию по назначению, повреждением военного имущества в смысле упомянутых уголовно-правовых норм не является.
Уничтожение военного имущества предполагает его полное разрушение либо приведение в состояние, не позволяющее использовать это имущество по назначению, если оно не может быть восстановлено либо восстановление экономически нецелесообразно.
Из содержания приговоров в отношении Смородова и Царюка, а также Митинского видно, что изъятие и уничтожение электронных плат в обоих случаях повлекло временную невозможность использования комплекса “Привод-В” до изготовления аналогичных плат на оборонном предприятии по специальному заказу.
Поэтому состав повреждения всего радиотехнического комплекса в действиях виновных по обоим делам налицо.
Полное физическое разрушение, как в первом, так и во втором случае электронных плат, исключавшее возможность их восстановления, содержит также признаки уничтожения этих предметов военной техники (электронных плат). Однако ссылка на данное обстоятельство по рассматриваемым конкретным делам явилась бы излишней, поскольку уничтожение электронных плат охватывалось составом повреждения всего радиотехнического комплекса, из которого они были изъяты.
С учетом изложенного правильным в данном случае является решение суда по делу Митинского.
Недооценка перечисленных выше положений влекло вынесение и других ошибочных судебных решений.
Наро-Фоминским гарнизонным военным судом рядовые Чиченков, Андреев и Корякин признаны виновными в том, что с целью хищения сняли с находившихся в хранилище боевой техники танков Т-80 радиостанции Р-173, которые в дальнейшем намеревались продать гражданским лицам.
Действия Чиченкова, Андреева и Корякина наряду со ст. 158 УК квалифицированы судом по ч. 2 ст. 346 того же кодекса, как повреждение танков, повлекшее тяжкие последствия.
Обосновывая такую квалификацию, суд сослался на заключение комплексной военно-технической экспертизы, согласно которому изъятие радиостанций Р-173 с танков Т-80 следует рассматривать как их (танков) повреждение, поскольку отсутствие радиосвязи ведет к подрыву боевой готовности каждого танка и всего подразделения в целом.
Аналогичное решение принято тем же судом по уголовному делу рядового Дудника, признанного виновным в совершении сходных противоправных действий.
Между тем, как в первом, так и во втором приговоре отсутствуют данные о том, что изъятие радиостанций сопровождалось повреждением других составных частей и механизмов танков, а утрата радиосвязи явилась препятствием к использованию основных свойств каждого танка как единицы боевой техники. Поэтому мнение суда о приведении танков в состояние временной непригодности и, соответственно, наличии в действиях виновных состава повреждения названных предметов военной техники не может быть признано правильным.
Что же касается заключений комплексных военно-технических экспертиз, на которые сослался суд, то содержащиеся в них выводы о снижении боевой готовности подразделения сами по себе о временной непригодности танков к использованию не свидетельствуют. Кроме того, суждения о повреждении указанных предметов военной техники выходят за пределы компетенции экспертов, поскольку решение подобного рода правовых вопросов является исключительной прерогативой суда.
Ошибка иного характера была допущена Спасск-Дальним гарнизонным военным судом по делу рядового Головенко, признанного виновным в тайном хищении радиатора охлаждения двигателя боевой гусеничной машины и осужденного на основании ст. 158 УК.
Исключая из обвинения Головенко ч. 1 ст. 346 УК, суд указал, что умысел виновного был направлен именно на хищение радиатора охлаждения и при его отсоединении от машины какие-либо повреждения последней причинены не были.
Между тем, судом оставлено без внимания то обстоятельство, что без радиатора охлаждения эксплуатация боевой гусеничной машины была хотя и временно, но абсолютно исключена, что является характерным обязательным признаком повреждения военного имущества.
Что же касается анализа субъективной стороны, то при рассмотрении подобных дел следует иметь в виду, что хотя конечной целью виновного является хищение конкретного узла или детали, для достижения этой цели он вынужден умышленно нарушить целостность всего технического средства. Причем, осознавая неизбежность такого нарушения и желая его наступления, лицо действует с прямым умыслом и на повреждение всего предмета военной техники.
При таких обстоятельствах преступные действия Головенко следовало квалифицировать как повреждение боевой гусеничной машины и хищение радиатора охлаждения соответственно по ст. 346 и 158 УК.
Тяжкие последствия, являющиеся квалифицирующим признаком состава умышленного уничтожения или повреждения военного имущества (ч. 2 ст. 346 УК) и обязательным элементом основного состава аналогичных действий, совершенных по неосторожности (ст. 347 УК), включают материальный и организационный вред, существенно влияющий на состояние боеспособности воинского подразделения.
Они могут выражаться в причинении прямого материального ущерба, понесенного в результате уничтожения или повреждения военного имущества, в том числе связанного с расходами на ремонт, срыве выполнения боевой задачи, длительной утрате управления войсками и т.д.
На характер и размер вреда могут влиять также уникальность военно-технического средства, утрата технического приоритета и другие факторы.
В любом случае тяжесть наступивших последствий суду следует оценивать с учетом конкретных обстоятельств дела.
Статья 348 УК предусматривает ответственность за нарушение правил сбережения вверенных для служебного пользования оружия, боеприпасов или предметов военной техники, если это повлекло по неосторожности их утрату.
Под сбережением военного имущества понимается такое обращение с ним, которое обеспечивает его сохранность и готовность к пользованию. Правила сбережения военного имущества регламентируются соответствующими уставами, инструкциями, руководствами, наставлениями и иными нормативными документами.
Под утратой понимается выход имущества из владения воинского формирования, в ведении которого оно находилось.
Она может выражаться в утере предмета, его похищении либо уничтожении посторонним лицом и т.п.
Состав утраты считается оконченным с момента, когда предмет вышел из владения военнослужащего, которому он был вверен, и принятыми мерами установить над ним контроль не представилось возможным. Последующее обнаружение и возвращение предмета по принадлежности на квалификацию по ст. 348 УК не влияет, но при определенных обстоятельствах может свидетельствовать о малозначительности совершенного деяния либо учитываться в качестве смягчающего наказание обстоятельства.
Во время несения службы в составе караула сержант Муратов потерял выданный ему магазин с патронами калибра 5,45 мм к автомату АКС-74.
За указанные действия военным судом Кяхтинского гарнизона Муратов обоснованно осужден на основании ст. 348 УК.
Ответственность по ст. 348 УК за утрату военного имущества могут нести лишь те лица, которым оно было вверено для служебного пользования, то есть, выдано для индивидуального применения в ходе исполнения конкретной служебной функции (несения службы в наряде, выполнения стрельб, сопровождения грузов, выполнения лабораторных работ и т.д.).
Являясь дежурным по части, капитан Буш употребил спиртные напитки, после чего забыл в туалете выданные ему пистолет ПМ и 16 патронов к нему. В результате нарушения названным лицом правил сбережения военного имущества, вверенного для служебного пользования, пистолет и патроны были похищены.
Военным судом Екатеринбургского гарнизона Буш обоснованно осужден по ст. 348 УК.
Примеры правильной квалификации подобных противоправных действий приводились и выше.
Вместе с тем, если предмет был выдан лицу не для индивидуального применения при исполнении служебных обязанностей, основания для квалификации по ст. 348 УК отсутствуют.
В частности, не могут быть квалифицированы по рассматриваемой статье действия начальника, повлекшие по неосторожности утрату предметов военного имущества, выданных для обеспечения служебной деятельности подчиненных. В таких случаях содеянное подлежит квалификации по ст. 293 УК, как халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе.
Для обеспечения стрельб подразделения командир взвода старший лейтенант Бондарь получил под личную роспись два автомата АК-74, после чего вопреки Инструкции по организации учета, хранения и выдачи стрелкового оружия и боеприпасов в Вооруженных Силах РФ передал оружие для перевозки на войсковое стрельбище лицу, за которым оно закреплено не было. В результате ненадлежащего исполнения Бондарем своих обязанностей один из автоматов был утерян.
Действия Бондаря органами предварительного следствия были квалифицированы по ч. 2 ст. 293 УК.
Переквалифицируя содеянное Бондарем на ст. 348 УК, военный суд Южно-Сахалинского гарнизона указал, что при получении оружия и передаче его другому военнослужащему Бондарь функций должностного лица не осуществлял и поэтому субъектом должностного преступления не является.
Это решение не может быть признано правильным.
Являясь начальником для солдат и сержантов роты, Бондарь обладал всеми признаками должностного лица. Поэтому ненадлежащее исполнение им обязанностей по организации и проведению стрельб подчиненными, повлекшее утрату выданного Бондарю оружия, следовало квалифицировать по ст. 293 УК, как это сделали органы предварительного следствия.
При рассмотрении дел данной категории Военная коллегия неоднократно обращала внимание судов на то, что лицо, признанное виновным в хищении оружия, боеприпасов или предметов военной техники, дополнительной ответственности за их утрату, уничтожение или повреждение нести не может.
Между тем некоторыми судами допускались ошибки.
Военным судом Ленинградского военного округа Терехов признан виновным в том, что с целью хищения автомата для последующей продажи, во время несения службы в карауле пришел на пост к часовому Логинову и ножом убил его. Завладев автоматом погибшего и боеприпасами к нему, Терехов пришел на свой пост, где заранее приготовленной ножовкой отпилил у автомата приклад и распилил ствол до канала, после чего спрятал поврежденное оружие и боеприпасы на территории поста.
В тот же день он были изобличен, а оружие и боеприпасы изъяты.
Действия Терехова наряду с другими статьями УК органы следствия и суд квалифицировали как хищение огнестрельного оружия и боеприпасов с применением насилия, опасного для жизни, и как умышленное уничтожение оружия.
Рассмотрев дело, Военная коллегия не согласилась с такой квалификацией и пришла к выводу, что за умышленное уничтожение оружия Терехов осужден необоснованно.
В соответствии с законом (Примечание 1 к ст. 158 УК) под хищением понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Состав этого преступления включает в себя не только противоправное завладение, но и последующее пользование и распоряжение похищенным имуществом по своему усмотрению.
Следовательно, лицо, совершившее хищение и повредившее либо уничтожившее предмет хищения, должно нести уголовную ответственность лишь по статьям Уголовного закона, предусматривающим ответственность за хищение.
Никакой дополнительной ответственности за последующую судьбу похищенного имущества, в частности, за его утрату, повреждение и уничтожение, на это лицо законом не возлагается.
С учетом изложенного Военная коллегия приговор в этой части отменила и дело прекратила за отсутствием в действиях Терехова состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 346 УК.

Материалы по теме: